i af0d3b7246f951a5 - Страница 13

Маг кивнул.

Все трое снова сели в экипаж и медленно поехали через двухсотметровую арку. Раньше Милан всегда старался держаться подальше от дорожной полиции — дескать, что та придирается не по делу. Попутешествовав же с Гориславом, молодой человек начал радоваться блюстителям порядка, как родным. Хотя бы в их присутствии, Горислав соблюдал видимость осторожности и вспоминал, что на свете существуют правила дорожного движения. Вот и сейчас, проезжая через восьмимерную границу по узкому коридору трехмерной реальности, он не боялся прорыва других измерений, как большинство новичков, а радовался нормальной езде.

На выезде из арки обнаружилась перпендикулярная ей обычная городская улица. Висел знак «только вправо» и стоял наряд дорожной полиции. Поэтому они чинно свернули и поехали куда положено, под воркотню Горислава, который думал, что им, кажется нужно налево.

Милан с интересом смотрел по сторонам. На правой стороне улицы красовалось название Верхне-Волынская, на левой — Светлогорская. На обеих сторонах располагались склады, магазины, гостиницы, постоялые дворы, пункты охраны порядка и немногочисленные жилые дома. На тротуарах передвигались прохожие, по краям улицы ехали экипажи, типа того, что у них, центральная часть оставалась свободной.

Сзади раздался мерный мощный шум, Милан обернулся и увидел приближающуюся как раз по центральной части улицы упряжку. В Верхней Волыни Милан привык к четырех— и шестимеркам, но эта упряжка не могла принадлежать ни к одному из этих измерений. Лошади меняли форму с такой быстротой, что невозможно было разобрать очертания. Это был какой-то сверкающий туман, в котором вдруг на миг возникали гротескные фигуры, тут же сменявшиеся еще более гротескными или расплывающимися приливной волной тумана. Да и шла эта упряжка с необычной быстротой.

— Что это? — спросил Милан.

Вацлав и Горислав обернулись. Горислав пожал плечами и возвратил свое внимание дороге, к несказанному облегчению Милана, а Вацлав принялся с интересом рассматривать невиданную упряжку, попутно давая пояснения.

— Это восьмимерный поезд, Милан. Как правило, упряжка состоит из восьми восьмимерок и тянет восемь же небольших двухместных вагончиков. В последнем случае, насколько я понимаю, число «восемь» используется на счастье. Обрати внимание на центральную часть улицы. Видишь, она тоже поблескивает и создает мираж, как асфальт, разогретый жарким солнцем в летний день? Здесь применено специальное покрытие. Считается, что восьмимерки по другому покрытию не пройдут, а упряжкам из других измерений не пройти по этому. Чтобы гарантировать последнее, и заодно защититься от злостных нарушителей правил безопасности движения, центральная часть отделена силовым барьером. Перейти улицу, для торговли, например, можно по подземным, или же надземным переходам. Местами сама эта дорога прячется под землю. В таких местах для остального транспорта устроены развязки и развороты.

Восьмимерный поезд, тем временем, нагнал их, и Милан заметил, что колеса экипажей также переливаются и меняют очертания.

— Обрати внимание на колеса, мой мальчик, — созвучно его мыслям, продолжал Вацлав. — Они покрыты тем же составом, что и дорога. Кстати, входить и выходить в эти поезда можно только в специально отведенных местах с платформ.

— А почему эти поезда совсем не упрятать под землю?

— Здесь две причины, Милан, — усмехнулся Вацлав, — реальная и официальная. На самом деле действуют обе, правда, в разной степени значимости. Реальная причина — дорого. Все эти тоннели влетают в изрядную копеечку. А официальная, действующая в гораздо меньшей степени, так это желание подчеркнуть величие и значение границы. Хотя, я, пожалуй, здесь не совсем прав. Стой тоннели дешевле верхней дороги, величие границы подчеркнули бы как-нибудь по-другому.

— А для чего нужны эти поезда?

— Ни для чего, а для кого, — возрвзил Вацлав. — Это для таких пешеходов, как мы, которым, несмотря на отсутствие собственного экипажа, нужно попасть из страны в страну.

— Мы поедем на таком поезде? — воодушевился Милан.

— Пока нет. До Трехсторонней площади нас довезет Горислав, а дальше пойдем пешком или словим попутку.

— До какой площади? — переспросил Милан. Он вспомнил, что такое название уже упоминал пограничник, тогда он хотел спросить, что имеется в виду, но постеснялся демонстрировать махровое невежество перед посторонними.

— До Трехсторонней. Точнее, Верхневолынской трехсторонней. Здесь название Верхневолынская употреблено для обозначения верховьев великой реки. Насколько я знаю, трехсторонних площадей по границам не так уж и мало, встречаются и четырехсторонние.

— И так выглядят все границы?

— Все, о которых известно в Верхней Волыни. Чему ты учился в школе, мой мальчик?

— В школе этого не проходят, — обиделся Милан. — Мы учили, что после Третьей Мировой войны были установлены незыблемые границы между странами на принципах запретной магии...

— Какая чушь! — поморщился Вацлав. — Вернемся — напомни мне, чтобы я посмотрел соответствующий учебник. На самом деле, Милан, было следующее. Не помню, как проходят на философском факультете историю науки, поэтому вкратце расскажу. Одно время считалось, что вселенная трехмерна. Потом разные ученые дяди придумали сказки о других измерениях и даже нарисовали двухмерную проекцию четырехмерного куба. Самое забавное, что долгое время это рассматривали просто как математическую абстракцию. Примерно в то же время ученые решили, что вселенная имеет не то семь, не то девять измерений, но в измерениях начиная с четвертого и выше имеет бесконечно малые размеры.